Белая ворона - Страница 34

— Теперь мне понятно то выражение, которое я видел па твоем лице, когда ты держала фигурку младенца в нашей домашней часовне, — тихо произнес Феличе.

— Этот деревянный мальчик почти такого размера, как мой ребенок. Шестимесячные дети такие маленькие… кажется, поместятся на ладони. Но их нельзя держать на руках. Можно только смотреть. Лишь когда все кончилось, малыша завернули в пеленку и дали мне. Он был еще теплый, и я все убеждала врачей, что они ошиблись. Но потом тельце остыло, и стало ясно, что поправить ничего нельзя.

Замолчав, Синти обхватила себя за плечи руками и принялась тихонько раскачиваться взад-вперед. Феличе наблюдал за ней, потрясенный до глубины души. Он ожидал чего угодно, но только не этого. Спустя несколько минут он тронул Синти за плечо, однако она отодвинулась.

Тогда Феличе закрыл лицо руками. Он чувствовал себя беспомощным. Прежде у виконта де Бальцано всегда находился на все ответ. Но теперь, видя насколько несчастна Синти, он захотел наказать кого-то за ее страдания и испытал приступ бессилия, не найдя подходящего объекта. Вернее, Феличе догадывался, кто виновен в нынешнем состоянии Синти. Он сам. Потому-то ему и непонятно было, что делать. Пока он размышлял. Синти заговорила вновь:

— Никому не было до этого дела, только мне. Тино пришел на похороны. Больше никто из их семьи не соизволил явиться. Примерно в это же время со мной произошло нечто странное: я перестала испытывать какие бы то ни было чувства. Боль потери осталась, но ушла куда-то очень глубоко. Я пошла в тюрьму к Фабрицио, и он стал кричать на меня. Но я словно смотрела немое кино. Сказала, что ненавижу его за смерть нашего ребенка, однако на самом деле в моей душе не было ничего, кроме пустоты. — Синти потерла лоб пальцами. — Я вернулась в Нью-Йорк. Тино отвез меня в аэропорт. Тогда он был еще мальчишкой, но очень хорошо, относился ко мне. Никто из ближайших родственников Фабрицио не помог мне. Они злились, что я не подтвердила алиби мужа.

— Это не имело бы никакого значения, — заметил Феличе. — Слова жены преступника почти всегда подвергаются сомнению.

— Да… Тино не похож на остальных членов семейства Гутиерри. Он написал мне, когда умер Фабрицио. И тогда… — Синти нервно сплела пальцы на коленях, — только тогда ко мне вернулась способность чувствовать. Я стала вспоминать проклятия и мольбы Фабрицио. Ночью было хуже всего. Он приходил ко мне в снах и всегда кричал одно и то же — что во всем виновата я…

— Но это же чушь! — воскликнул Феличе. — Как ты можешь быть виновата в его преступлениях?!

— Ведь ты тоже так подумал, узнав, кто я такая, — напомнила ему Синти.

— Я был не прав, — быстро произнес он. — Я скверно обошелся с тобой. Можешь ты простить меня?

— А кто простит меня?

— За что?

— Фабрицио мертв. Возможно, я должна была солгать и тем самым спасти его.

— Уверен, в действительности ты думаешь иначе.

— Днем да. Но ночью, когда мне снятся кошмары… — Ее передернуло от ужаса, и она зажала уши руками, словно услышав вопли покойного супруга.

— Прекрати! — крикнул Феличе, притягивая ее к себе. На этот раз Синти не оттолкнула его. Впрочем, он не был уверен, замечает ли она его вообще. — Синти, — произнес он, легонько встряхивая ее. — Послушай меня. Все это в прошлом. Твой муж был преступником и понес за это наказание. А твоя жизнь продолжается.

— Какая жизнь может быть у человека, носящего фамилию Гутиерри? Так, жалкое существование…

— Глупости! Ты не Гутиерри. И никогда не принадлежала к этому клану. Теперь ты носишь мою фамилию и являешься моей женой.

— Нет, я все еще принадлежу ему! — простонала Синти.

— Не правда. Мне. Чувствуешь, как крепко я тебя сжимаю? Как хочу тебя? Не позволяй мертвецу накладывать на тебя лапу. У нас с тобой впереди вся жизнь!

Феличе поцеловал ее глаза, затем прильнул к губам, отчаянно пытаясь вытащить из засасывающей трясины воспоминаний. И Синти искренне захотелось ответить ему. Она чувствовала, что страсть Феличе может вернуть ее к жизни. Но…

Они все поняли одновременно.

— Слишком рано, — спохватился Феличе. — Ты еще очень слаба. Ложись в постель и постарайся уснуть. Завтра поговорим.

— О чем? Уже все сказано…

Феличе отвел ее в кровать и уложил, заботливо подоткнув одеяло. Она почти мгновенно отключилась, погрузившись в сон.

Они остались на мысе еще на неделю. Катались на водных лыжах, ходили в кафе и рестораны, разговаривая мало, но подчеркнуто вежливо, как иностранцы. Феличе больше не предпринимал попыток заняться с Синти любовью. В последний перед отъездом вечер, укладывая чемоданы, Феличе спросил:

— И что дальше?

— Поедем домой. Ты устроишь мне тур по своим поместьям, познакомить со всеми.

Он вздохнул с несказанным облегчением.

— Спасибо, что остаешься со мной. Я боялся, что ты сбежишь.

Она удивленно взглянула на Феличе.

— Куда? Где можно скрыться от себя самой?

9

Возвратившись домой, они сразу ощутили витавшее в замке напряжение. Синьора Мария уже достаточно выздоровела, чтобы выполнять волю Феличе, запретившего Анабелле видеться с Тино. Девочка вот-вот готова была взбунтоваться. Она каждый день звонила возлюбленному, но увидеться с ним ей не удавалось.

— И не удастся! — твердо заявил Феличе. — Он принадлежит к семейству Гутиерри и является кузеном человека, который разрушил жизнь и здоровье моего друга. Ты не будешь встречаться с Тино Витти, а ваш брак даже не обсуждается.

Он был уверен, что Синти не слышит этих слов, но как на грех та оказалась поблизости. В последнее время Феличе обращался с ней очень мягко, но, услышав, как он отзывается о семействе Гутиерри, она поняла, что пропасть между ними не уменьшилась.