Белая ворона - Страница 4

Пьеса под названием «Грешки покроет мрак ночной» оказалась вполне невинной, однако девушка, выросшая и воспитанная в очень замкнутом мирке, восприняла ее как довольно рискованную.

По окончании спектакля Синти и Анабелла отправились и расположенный неподалеку ресторанчик. Юная итальянка беспрестанно хихикала, повторяя шуточки и удачные выражения из пьесы.

— Вот бы Феличе разозлился, если бы узнал, где я сегодня была! — весело заметила она, сидя за столиком в ожидании заказанных блюд.

— Не понимаю, почему ты согласилась выйти за него замуж, если настолько ненавидишь его.

— Мне тогда было шестнадцать лет. Что я понимала? Знаешь, Синти, когда живешь и учишься в монастыре, где монахини постоянно твердят тебе прописные истины, ты с радостью согласишься на что угодно, только бы выбраться па волю. — Анабелла поморщилась. — И тут появляется этот старик — ладно, ладно, человек среднего возраста! — приятель твоего отца и вдобавок троюродный или четвероюродный брат, не помню. Кроме того, виконт де Бальцано глава всего нашего клана, и мне объясняют, что, так как мой отец умер, имен но этот человек стоит сейчас на страже моих интересов. Сам Феличе решил, что из меня может получиться подходящая жена.

— Он так решил? — саркастически усмехнулась Синти.

— Ну да. Феличе привык единолично принимать решения.

— Даже не поинтересовавшись, чего хочешь ты?

— Он говорит, что я слишком молода, чтобы разбираться и своих желаниях.

Синти возмущенно прищелкнула языком.

— Какая наглость!

— И все же мне пришлось сказать «да», потому что я больше не могла оставаться в монастырской школе, — пояснила Анабелла со вздохом. — Но Феличе оказался хуже всех монахинь вместе взятых. — Она помолчала, морща лоб. — Девушка должна идти под венец с радостью и любовью к жениху. А как я могу полюбить Феличе?

— Я никогда не видела виконта, поэтому не знаю, можно ли его полюбить, — резонно заметила Синти.

— Нельзя! — категорически заявила Анабелла. — Он величествен и неприступен — истинный аристократ. Кроме того, Феличе большой гордец и властолюбец. Он способен только требовать и ничего не прощает. Значение для него имеет лишь честь, личная и клановая. Вообще говоря, Феличе производит сильное впечатление, но полюбить его невозможно!

— Любовь хороша для торжественного свадебного дня, — рассудительно произнесла Синти, — но брак должен быть построен на реальной основе. — Она наполнила бокалы легким красным вином.

— О чем ты сейчас подумала? — спросила вдруг Анабелла, с любопытством вглядываясь в лицо своей учительницы.

— Я? Ни о чем. А что?

— В твоих глазах возникло странное выражение. Ты словно смотрела внутрь себя и видела там нечто такое, что недоступно больше ни кому. — Едва успев договорить, Анабелла поспешно зажала рот ладонью. — Ой! Кажется, своей болтовней я заставила тебя вспомнить о покойном супруге, и ты расстроилась. Прости меня!

— Нечего прощать, — отвела Синти взгляд. — С тех пор как умер мой муж, прошло четыре года, так что я перестала горевать.

— Не правда. Ты никогда не говоришь о нем, значит, втайне тоскуешь. — Анабелле очень хотелось окружить эту историю романтическим флером. — Ах, Синти, ты такая счастливая, ведь ты познала настоящую любовь! А я так и умру, не изведав высоких чувств…

В этом вся Анабелла. То она совершенно трезво рассуждает о своей жизни, а то вдруг принимается с детским восторгом нести мелодраматическую чушь.

— Как бы мне хотелось узнать что-нибудь о твоем муже, синьоре Донелли, — умоляюще произнесла юная итальянка, заглядывая в глаза Синти.

— Давай-ка лучше ешь, — твердо велела та.

Ей меньше всего хотелось разговаривать о покойном супруге, Фабрицио Гутиерри. После его смерти Синти вернулась к своей девичьей фамилии Донелли, желая полностью порвать с прошлым. Обычно она почти не распространялась о личной жизни, но как-то раз обмолвилась, что была замужем за итальянцем, и Анабелла сделала вывод, что фамилия Донелли принадлежала Фабрицио. Желая избежать расспросов, Синти не стала ничего уточнять. Намеренно спеша переменить тему, она заметила:

— Уверена, виконт де Бальцано не будет настаивать на том, чтобы ты сдержала слово, данное в возрасте шестнадцати лет. Если ему объяснить…

— Объяснить? Ха! Феличе не американец, Синти. Он слушает только то, что хочет слышать. И, разумеется, будет настаивать на своем.

— Одним словом, он итальянец. Я начинаю думать, что на брак с итальянцем может решиться только сумасшедшая! — произнесла Синти с большим чувством, чем ей хотелось бы.

— Точно! — подхватила Анабелла. — Знаешь, что моя бабушка говаривала о моем дедушке?..

Синти оказалась благодарным слушателем, и юная итальянка наконец-то смогла излить душу. С чрезмерно впечатлительной Марией ей никогда не удалось бы так поговорить. Еще раньше Синти успела узнать, что детство Анабеллы прошло с отцом, потому что мать умерла от осложнений вскоре после родов. Тем не менее, девушка вновь поведала историю с самого начала, украшая рассказ описаниями оливковых рощ, а также лимонных и апельсиновых садов.

Кроме всего прочего, Синти не без внутреннего трепета узнала, что главное поместье виконта де Бальцано находится на Сардинии. С этим островом у нее было связано слишком много горьких воспоминаний. Есть у Феличе и другие владения, на материке. Впервые Анабелла увидела человека, которому суждено было стать ее женихом, когда ей исполнилось десять лет. Перед визитом в резиденцию виконта де Бальцано — больше похожую на пышный дворец ей было велено облачиться в красивое воскресное платье и вести себя примерно. Она плохо помнила само пребывание в доме Феличе, тем более что посещение было непродолжительным и официальным. Вскоре Анабеллу отправили в монастырскую школу. В шестнадцать лет она осталась без отца, на попечении человека, которого едва знала.