Белая ворона - Страница 26

— Если бы кто-то посмел поступить подобным образом с моим отцом, то пожалел бы, что появился на свет, — с горечью произнес он. — Если бы подобную шутку сыграли с моим дедом, тот просто прикончил бы своих обидчиков. Но я современный человек и могу только краснеть от стыда. — Он обернулся и взглянул на Синти, — Ты не понимаешь, о чем я говорю, верно?

— Немного понимаю. Мой дед был итальянцем. Что-то передалось мне от него, поэтому я хотя бы частично могу почувствовать твое состояние. Но убийство…

— Мы здесь различаем убийство и месть. В последнем случае человек восстанавливает свою честь. Вы, американцы, этого не понимаете, потому что у вас холодная кровь и вы давно уже не принимаете всерьез отношений между мужчиной и женщиной. Вы привыкли часто менять партнеров, можете делать это хоть каждую неделю. А мы относимся к подобным вещам совершенно по-другому. Мы считаем, что союз мужчины и женщины является центром всей жизни и отсюда проистекает все остальное.

— Но если выбор изначально был сделан не правильно, — возразила Синти, — не лучше ли разорвать ошибочную связь и предпринять новую попытку, чем мучиться всю оставшуюся жизнь? Не думай, что я ничего не понимаю. Однако выбор должен быть верным, только в этом случае фундамент отношений окажется крепким.

Феличе скрипнул зубами.

— Эк, ты повернула! Поневоле начнешь сомневаться в своей правоте. С тобой всегда так!

— Тем более тебе следует избегать моего общества, — подхватила Синти, и Феличе бросил на нее подозрительный взгляд. — Не горюй по поводу нынешних неприятностей, Феличе. Пару дней люди будут обсуждать эту новость, а потом произойдет что-нибудь еще и их внимание переключится на другой объект.

Феличе допил вино, и Синти взяла у него пустой бокал, чтобы поставить на стол. Их пальцы соприкоснулись. Он взглянул на точку соединения.

— Люди всегда будут со смехом вспоминать эту историю. Я слишком удобная цель для насмешек.

Так и есть, подумала Синти. И он может с этим не справиться, потому что прежде никто над ним не смеялся.

Ее захлестнула волна сочувствия. Ей почему-то представилась отвратительная картина: лев, окруженный завывающими шакалами.

Феличе мрачно улыбнулся.

— Почему ты не хочешь помочь мне, Синти? Выдай какую-нибудь шутку в американском стиле, может, мне полегчает…

— Не думаю, что сейчас тебе помогут американские шутки.

— Разве ты не можешь научить меня смеяться над собой?

— Этому нельзя научить, — мягко произнесла Синти.

— По-твоему, у меня напрочь отсутствует чувство юмора?

— Временами мне так казалось. Однако сегодня особый случай. Нынче тебе не до смеха.

— Верно, Я привык управлять любой ситуацией, но сейчас она управляет мной в лице глупой девчонки и смазливого парня.

— Но ведь ты не можешь их убить. Это превысит уровень самообороны.

Феличе состроил гримасу.

— Когда не срабатывает юмор, на помощь приходит американский здравый смысл. Скучно вы живете, ребята, у себя в Штатах!

— Феличе, неужели ты и впрямь думаешь, что я нарочно все устроила?

— Нет. Ты не могла бы опуститься так низко. В гневе я наговорил много лишнего, прости меня.

— Уже простила.

— Значит, расстанемся друзьями?

— Конечно.

Феличе вновь взглянул на их все еще соприкасающиеся пальцы. Затем поднял руку Синти и прижался к ней сначала губами, затем щекой. Сейчас, стоя со склоненной головой, он выглядел очень трогательно. Сердце Синти дрогнуло.

— Феличе, — шепнула она. — Не думай о нашей разлуке, нe противься судьбе.

— Не буду. Ведь это было бы неразумно, верно? А о чем ты думаешь, Синти? Что тебя заботит?

Она молчала так долго, что он поднял голову. Быстрый взгляд подсказал ему, что Синти насторожилась. Некая потайная дверца в ее душе захлопнулась.

— Не могу сказать, чтобы меня что-то особенно заботило, — тихо произнесла она. — Во всяком случае, сейчас больше не заботит.

— Надеюсь, это правда.

— Иначе нельзя. Слишком опасно.

— В твоих глазах только что промелькнуло выражение, которого я прежде не замечал. Если ты сейчас уедешь, я никогда не узнаю твоей тайны.

— Никакой тайны нет. Просто в юности я приняла неверное решение, потому что была слишком наивна. Позже выяснилось, что это западня.

— Как-то не верится, что ты могла сделать что-то не правильное.

— Все было гораздо хуже, чем просто «не правильное». Я совершила глупость, а это всегда наказуемо.

— Знаю, — кивнул Феличе. — Сегодня я тоже попал в переплет, помнишь? — Он вновь прижался щекой к ее пальцам.

Чуть помедлив, она тоже склонила лицо к темным волосам Феличе. Таким я его и запомню, подумала она. Не надменным, а ранимым.

Когда Феличе поднял лицо, Синти затаила дыхание, потрясенная выражением его глаз. Настолько беззащитным она Феличе никогда не видела.

Движимая непреодолимым желанием утешить Феличе, Синти прильнула к его губам.

Поначалу он как будто слегка растерялся. Его губы слегка приоткрылись и замерли. Он словно ожидал ее дальнейших действий.

Сердце Синти наполнилось теплом. Как приятно целовать Феличе без оглядки на условности или иные сдерживающие факторы, вроде злости или чувства вины. Поцелуй казался естественным, как и желание погладить кончиками пальцев мужское лицо, а затем прижаться грудью к мускулистому торсу и ощутить крепкие руки на своих плечах.

Феличе углубил поцелуй, быстро перейдя от нежности к напору. Он настолько искусно действовал языком, что сердцебиение Синти участилось, и она понемногу начала терять над собой контроль. Но ведь изначально подразумевалось совсем другое, верно… или нет?